Ноябрь,
            а народ
                    зажат до жары.
    Стою
         и смотрю долго:
    на шинах машинных
                      мимо -
                             шары
    катаются
 10          в треуголках.
    Войной обагренные
                      руки
                           умыв,
    и красные
              шансы
                    взвесив,
    коммерцию
              новую
                    вбили в умы -
 20 хотят
          спекульнуть на Жоресе.
    Покажут рабочим -
                      смотрите,
                                и он
    с великими нашими
                      тоже.
    Жорес
          настоящий француз.
                             Пантеон
 30 не станет же
                 он
                    тревожить.
    Готовы
           потоки
                  слезливых фраз.
    Эскорт,
            колесницы -
                        эффект!
    Ни с места!
 40             Скажите,
                         кем из вас
    в окне
           пристрелен
                      Жорес?
    Теперь
           пришли
                  панихидами выть.
    Зорче,
           рабочий класс!
 50 Товарищ Жорес,
                   не дай убить
    себя
         во второй раз.
    Не даст.
             Подняв
                    знамен мачтовый лес,
    спаяв
          людей
                в один
 60                     плывущий флот,
    громовый и живой,
                      попрежнему
                                 Жорес
    проходит в Пантеон
                       по улице Суфло.
    Он в этих криках,
                      несущихся вверх,
    в знаменах,
                в шагах,
 70                      в горбах
    "Vivent les Soviets!..
                            A bas la guerre!..
    Capitalisme a bas!.." {*}
    {* Да здравствуют Советы!..
                                Долой войну!..
    Долой капитализм!.. (франц.).}
    И вот -
            взбегает огонь
                           и горит,
    и песня
            краснеет у рта.
    И кажется -
 80             снова
                      в дыму
                             пушкари
    идут
         к парижским фортам.
    Спиною
           к витринам отжали -
                               и вот
    из книжек
              выжались
 90                    тени.
    И снова
            71-й год
    встает
           у страниц в шелестении.
    Гора
         на груди
                  могла б подняться.
    Там
        гневный окрик орет:
100 "Кто смел сказать,
                       что мы
                              в семнадцатом
    предали
            французский народ?
    Неправда,
              мы с вами,
                         французские блузники.
    Забудьте
             этот
110               поклеп дрянной.
    На всех баррикадах
                       мы ваши союзники,
    рабочий Крезо,
                   и рабочий Рено".

    [1925]