Я прожил целый день в миру
Потустороннем
И бодро крикнул поутру:
'Кого схороним?'
Ответ мне был угрюм и тих:
'Все - блажь, бравада,
Кого схороним?! - Нет таких?..
Ну и не надо'.
Не стану дважды я просить,
Манить провалом.
Там, кстати, выпить-закусить -
Всегда навалом.
Я и сейчас затосковал,
Хоть час - оттуда.
Вот уж где истинный провал,
Ну просто - чудо.
Я сам шальной и кочевой,
А побожился:
Вернусь, мол, ждите, ничего,
Что я зажился.
Так снова предлагаю вам
Пока не поздно:
Хотите ли ко всем чертям,
Где кровь венозна,
И льет из вены, как река,
А не водица.
Тем, у кого она жидка,
Так не годится.
И там не нужно ни гроша, -
Хоть век поститься!
Живет там праведна душа,
Не тяготится.
Там вход живучим воспрещен
Как посторонним,
Не выдержу, спрошу еще:
'Кого схороним?'
Зову туда, где благодать
И нет предела.
Никто не хочет умирать -
Такое дело.
Скажи-кось, милый человек,
Я, может, спутал:
Какой сегодня нынче век,
Какая смута?
Я сам вообще-то костромской,
А мать - из Крыма.
Так если бунт у вас какой,
Тогда я - мимо.
А если - нет, тогда еще
Всего два слова.
У нас там траур запрещен,
Нет, честно слово!
А там - порядок - первый класс,
Глядеть приятно.
И наказание сейчас -
Прогнать обратно.
И отношение ко мне -
Ну как к пройдохе.
Все стали умники вдвойне
К концу эпохи.
Ну, я согласен - поглядим
Спектакль - и тронем.
Ведь никого же не съедим,
А так... схороним.
Ну почему же все того...
Как в рот набрали?
Там встретились - кто и кого
Тогда забрали.
И Сам - с звездою на груди -
Там тих и скромен, -
Таких как он там - пруд пруди!
Кого схороним?
Кто задается - в лак его,
Чтоб - хрен отпарить!
Там этот, с трубкой... Как его?
Забыл - вот память!
У нас границ полно навесть:
Беги - не тронем,
Тут, может быть, евреи есть?
Кого схороним?
В двадцатом веке я, эва!
Да ну-с вас к шутам!
Мне нужно в номер двадцать два -
Вот черт попутал!
1975
