Во время неурочное,
в ночи немой, ничьей,
чу, звук тупой, настойчивый
жующих челюстей.
Жуют бумагу, дерево —
лишь сыплется труха…
Жрут мертвую материю
и мозг и потроха.
Всё, что еще не сожрано,
всё схрупают подряд.
Все дружно, все безбожно
едят, едят, едят.
Идет, не прерывается
жизнь в каждый миг и час
и хищно улыбается,
дожевывая нас.
1975
