Пятнадцатый век еще юношей был,
Стоял на своем он семнадцатом годе,
Париж и тогда хоть свободу любил,
Но слепо во всем раболепствовал моде.
Король и характер и волю имел,
А моды уставов нарушить не смел,
И мод образцом королева сама
Венсенского замка в обители царской
Служила... Поклонников-рыцарей тьма
(Теснилась вокруг Изабеллы Баварской.
Что ж в моде? - За пиром блистательный пир,
Интрига, любовь, поединок, турнир.
Поутру - охота в Венсенском лесу,
Рога и собаки, олени и козы.
На дню - сто забав, сто затей на часу,
А вечером - бал, упоение, розы
И тайных свиданий условленный час...
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
И мода сердиться мужьям не велит, -
На шалости жен они смотрят без гнева.
На съездах придворных - толпа волокит, -
Их дерзости терпит сама королева,
По общей покатости века скользя.
Король недоволен, но... мода! - Нельзя!
Тут любят по моде, любовь тут - не страсть,
Прилично ли делать скандал из пустого?
Конечно, он может... сильна его власть,
Но - что потом скажут про Карла Шестого!,,
'Какой же он рыцарь?' - толпа закричит.
И сжался король, притаился, молчит.
Но как-то - красавец Людовик Бурбон
Не вздумал, мечтая о прелести женской,
Отдать королю надлежащий поклон,
Летя к королеве дорогой венсенской,
И так его рыцарский жар увлекал,
Что мимо он гордо вгалоп проскакал.
Король посмотрел и подумал: 'Сверх мер
Влюблен этот рыцарь. По пылкой природе
Пускай он как модный спешит кавалер.
Но быть так невежливым - это не в моде!
Недаром король я. Ему ж на беду,
Постой-ка, я новую моду введу!'
Сквозь чащу Венсенского леса, к реке
Шли люди потом возвестить эту моду -
И в полночь, при факелах, в черном мешке
Какая-то тяжесть опущена в воду;
Мешок тот воде поручила земля
С короткою надписью: 'Суд короля'.
Поклонников рой с той поры всё редел
Вокруг Изабеллы. Промчалися годы -
И всё изменилось. Таков уж удел
Всего в этом мире! Меняются моды:
Что прежде блестело - наполнилось тьмой,
И замок Венсенский явился тюрьмой.
1872
