Ковчега нашего плавучесть
Лишь небу ведома, друзья,
И потому за вашу участь
Не поручусь, пожалуй, я.
Удастся ль нам над чёрной бездной
Достичь сухого очага
Иль, как железка-кочерга,
Пойдёт на дно ковчег любезный, —
Не знаю я. Но — в добрый час,
Входите, место есть для вас.
Вползай, улита. Муравей,
Вноси свою хвоинку смело.
А ты, медведь, не стой без дела,
Ты муравья поздоровей.
Вели супруге, чтоб шакала
Сюда на борт не пропускала,
А сам набей семян из шишек,
Лохань со щуками тащи,
А также травы да хвощи,
Всё это, право, не излишек.
Потоп! Когда бы знать заране,
Мы впрок собрались бы давно.
А что, не взять ли нам герани,
Чтоб в доме ставить на окно,
Когда на склонах Арарата
Наладим свой начальный быт
И скажет кто-нибудь: забыт
Цветок, и нету аромата...
Глядишь — герани тут как тут.
Стоят по окнам и цветут.
Добро пожаловать, печник,
На борт дощатого эсминца!
Располагайся — потеснимся,
Чай, собрались не на пикник.
Входите, труд и ремесло —
И серп, и молот, и лекало!
Следите только, чтоб шакала
Случайно к нам не занесло.
Шакал с личиною людской
По виду малый городской.
Своих от этих отличим,
Отсеем лица от личин
И, уличив, погоним вон,
А сами — в путь по воле волн,
А сами — в странствия лихие,
В потоп, сквозь ливня черноту.
Свои бы были на борту,
А там — бушуй, реви, стихия.
1969
