Мы 
   не вопль гениальничанья - 
   "все дозволено", 
   мы 
   не призыв к ножовой расправе, 
   мы 
   просто 
   не ждем фельдфебельского 
   "вольно!", 
10 чтоб спину искусства размять, 
   расправить. 
   
   Гарцуют скелеты всемирного Рима 
   на спинах наших. 
   В могилах мало им. 
   Так что ж удивляться, 
   что непримиримо 
   мы 
   мир обложили сплошным "долоем". 
   
   Характер различен. 
20 За целость Венеры вы 
   готовы щадить веков камарилью. 
   Вселенский пожар размочалил нервы. 
   Орете: 
   "Пожарных! 
   Горит Мурильо!" 
   А мы - 
   не Корнеля с каким-то Расином - 
   отца, - 
   предложи на старье меняться, - 
30 мы 
   и его 
   обольем керосином 
   и в улицы пустим - 
   для иллюминаций. 
   Бабушка с дедушкой. 
   Папа да мама. 
   Чинопочитанья проклятого тина. 
   Лачуги рушим. 
   Возносим дома мы. 
40 А вы нас - 
   "ловить арканом картинок!?" 
   
   Мы 
   не подносим - 
   "Готово! 
   На блюде! 
   Хлебайте сладкое с чайной ложицы!" 
   Клич футуриста: 
   были б люди - 
   искусство приложится. 
   
50 В рядах футуристов пусто. 
   Футуристов возраст - призыв. 
   Изрубленные, как капуста, 
   мы войн, 
   революций призы. 
   Но мы 
   не зовем обывателей гроба. 
   У пьяной, 
   в кровавом пунше, 
   земли - 
60 смотрите! - 
   взбухает утроба. 
   Рядами выходят юноши. 
   Идите! 
   Под ноги - 
   топчите ими - 
   мы 
   бросим 
   себя и свои творенья. 
   Мы смерть зовем рожденья во имя. 
70 Во имя бега, 
   паренья, 
   реянья. 
   Когда ж 
   прорвемся сквозь заставы, 
   и праздник будет за болью боя, - 
   мы 
   все украшенья 
   расставить заставим - 
   любите любое! 
   
   [1918]