Когда же наскучат дерзания мне
(Седьмая ли блажь, материк ли седьмой), —
Поеду домой,
Посижу в чайхане,
Подумаю.
Подумаю я о свободе,
Ещё о пустой маете,
Чайханщик же чая щепоти
Подсыплет в раздумия те.
Глубокая влага седьмой пиалы
Сквозь поры пройдёт и со лба воспарится.
Как тихо!
Как лица
светлы!
Но тут я замечу:
хохлатая птица
Глядит на меня из-под пыльной полы,
И гладит коричневый палец
По темени птицу.
Она
Внимательно, тягостно пялит
Свой глаз на меня.
Тишина.
Ах, тень от листвы, да от пруда прохлада,
Да носик лужёный плюёт кипятком. —
Я — кто? Я прохожий. Я песню тайком
Занёс в чайхану под полою халата,
И песня, как перепел, зла и хохлата —
На темени перья торчком.
Мой пристальный, мой бедана 1),
Моя белобровая злоба,
Не рвись из-под пальцев!
Мы оба
Подумаем.
Тишь. Тишина.
Ещё посидим в тишине,
Ещё поглядим в чайхане
На важные влажные лица —
Не лица, а лики.
И блики,
Как пестринки, пятна пера.
Ещё не пора, моя птица,
Ещё не пора.
1967
