Меж тем как Франция, среди рукоплесканий
И кликов радостных, встречает хладный прах
Погибшего давно среди немых страданий
В изгнаньи мрачном и цепях;
Меж тем как мир услужливой хвалою
Венчает позднего раскаянья порыв
И вздорная толпа, довольная собою,
Гордится, прошлое забыв, -
Негодованию и чувству дав свободу,
Поняв тщеславие сих праздничных забот,
Мне хочется сказать великому народу:
Ты жалкий и пустой народ!
Ты жалок потому, что Вера, Слава, Гений,
Всё, всё великое, священное земли,
С насмешкой глупою ребяческих сомнений
Тобой растоптано в пыли.
Из Славы сделал ты игрушку лицемерья,
Из вольности - орудье палача,
И все заветные, отцовские поверья
Ты им рубил, рубил с плеча;
Ты погибал! - и Он явился, с строгим взором,
Отмеченный божественным перстом,
И признан за вождя всеобщим приговором,
И ваша жизнь слилася в Нём;
И вы окрепли вновь в тени его державы,
И мир трепещущий в безмолвии взирал
На ризу чудную могущества и славы.
Которой вас Он одевал.
Один - Он был везде, холодный, неизменный,
Отец седых дружин, любимый сын молвы,
В степях Египетских, у стен покорной Вены,
В снегах пылающей Москвы!
А вы, что делали, скажите, в это время?
Когда в полях чужих Он гордо погибал,
Вы потрясали власть избранную как бремя?
Точили в темноте кинжал?
Среди последних битв, отчаянных усилий,
В испуге не поняв позора своего,
Как женщина Ему вы изменили
И как рабы вы предали Его.
Лишенный прав и места гражданина,
Разбитый свой венец Он снял и бросил сам,
И вам оставил Он в залог родного сына -
Вы сына выдали врагам!
Тогда, отяготив позорными цепями,
Героя увезли от плачущих дружин,
И на чужой Скале, за синими морями,
Забытый, Он угас один -
Один, - замучен мщением бесплодным,
Безмолвною и гордою тоской -
И как простой солдат в плаще своем походном
Зарыт наемною рукой.
*
Но годы протекли, и ветреное племя
Кричит: 'Подайте нам священный этот прах!
'Он наш! Его теперь, великой жатвы семя,
'Зароем мы в спасенных Им стенах!'
- И возвратился Он на родину; - безумно,
Как прежде, вкруг Него теснятся и бегут,
И в пышный гроб, среди Столицы шумной,
Остатки тленные кладут.
Желанье позднее увенчано успехом!
И краткий свой восторг сменив уже другим,
Гуляя топчет их с самодовольным смехом
Толпа, дрожавшая пред Ним.
*
И грустно мне, когда подумаю, что ныне
Нарушена святая тишина
Вокруг Того, Кто ждал в своей пустыне
Так жадно, столько лет спокойствия и сна!
И если Дух Вождя примчится на свиданье
С гробницей новою, где прах Его лежит,
Какое в Нём негодованье
При этом виде закипит!
Как будет Он жалеть, печалию томимый,
О знойном острове, под небом дальних стран,
Где сторожил Его, как Он непобедимый,
Как Он великий, Океан!
