1
У дороги карета застыла.
Изогнулся у дверцы лакей.
За дорогой не то чтоб пустыня -
но пейзаж без домов и людей.
Знатный баловень сходит с подножки,
просто так, подышать тишиной.
Фрак малиновый, пряжки, застежки
и платочек в руке кружевной.
2
У оврага кузнечик сгорает,
рифмы шепчет, амброзию пьет
и худым локотком утирает
вдохновенья серебряный пот.
Перед ним - человечек во фраке
на природу глядит свысока
и журчанием влаги в овраге
снисходительно дышит пока.
Ах, кузнечик,безумный и сирый,
что ему твои рифмы и лиры,
строк твоих и напевов тщета?
Он иной, и иные кумиры
перед ним отворяют врата.
Он с природою слиться не хочет...
Но, назойлив и неутомим,
незнакомый ему молоточек
монотонно стрекочет пред ним.
3
Вдруг он вздрогнул. Надменные брови
вознеслись неизвестно с чего,
и гудение собственной крови
докатилось до слуха его.
Показалось смешным все, что было,
еле видимым сквозь дерева.
Отголоски житейского пира
в этот мир пробивались едва.
Что-то к горлу его подступило:
то ли слезы, а то ли слова...
Скинул фрак. Закатал рукава...
На платке оборвал кружева...
То ли клятвы, а то ли признанья
зазвучали в его голове...
4
И шагнул он, срывая дыханье,
спотыкаясь о струны в траве,
закружился, цветы приминая,
пятерней шевелюру трепля,
рифмы пробуя,лиру ломая
и за ближнего небо моля.
Он не то чтобы к славе стремился -
просто жил, искушая судьбу...
И серебряный пот заструился
по его не великому лбу.
Ручка белая к небу воздета.
В карих глазках - ни зла, ни обид...
5
Заждалась у дороги карета,
и лакей на припеке храпит.
1982
