По утрам, за Колхозною площадью,
в тесных дворах, где воскресный стоит тарарам,
вдруг становится тихо. Рождается песня,
и до сумерек бродит она по дворам.
Одноногие туловища шарманок
повисают с утра на хозяйских плечах,
и шарманщики достают из карманов
обезьянок с тоскою и ленью в очах,
достают попугаев, столетних и хилых,
и коричневых свинок они достают.
И шарманки поют. И мальчишки не слушать не в силах.
А шарманки поют.
И крикливые женщины, стирку оставив
затихают торжественно у ворот,
и больные выглядывают из-за ставен:
это им в исцеленье шарманка поет.
Очень старая песенка катит рекою...
Ах, шарманщик! Он медленно руку ведет,
он выводит мелодию правой рукою,
а другую - на плечи шарманке кладет.
Он проходит дворами, оракул безвестный,
а билеты со счастьем всего по рублю...
Перемешиваются молчанье и песни,
звон трамваев, и я "не люблю" и "люблю".
И ночами, уже не подвластные богу,
околдованные шарманкой земной,
переспелые звезды ложатся к порогу
и кочуют со мной... И ночуют со мной...
1960
