Посвящается В. Слабошевичу
Я зажег свой фонарь. Огоньком золотым
Он во мгле загорелся глубокой.
И по свету бродить я отправился с ним
То тропой, то дорогой широкой.
Я везде побывал - у подножья божков
И любимцев прогресса и века,
И под кровлей забытых, презренных рабов, -
Я повсюду искал человека.
Беспредельная, грозная мгла над землей
Простирала могильные сени,
И во мгле окровавленной, страшной толпой
Шевелились и двигались тени.
Исхудалые, бледные, в тяжких цепях
Шли они трудовою дорогой
И тельцов золотых на усталых руках
Проносили с тоской и тревогой.
Если двое столкнутся - безжалостный бой
Начинают безумные братья...
Льется кровь, разливаясь широкой волной,
И гремят над толпою проклятья;
И напрасно безумцев разнять я хотел,
Говоря им о правде и боге:
Этот бой беспощадный повсюду кипел
На тернистой житейской дороге!
И с улыбкой, исполненной злобы глухой,
С высоты своего пьедестала
Беспредельно царил над развратной толпой
Гордый призрак слепого Ваала.
Где же люди? Тоскующий взор не встречал
Ни любви бескорыстной, ни ласки;
Только стон над землей утомленной стоял,
Да с безумным весельем повсюду звучал
Дикий грохот вакхической пляски.
Где же жизнь? Неужели мы жизнью зовем
Этот мрак без лучей идеала?..
И ушел я поспешно с моим фонарем
Из мятежного царства Ваала.
Я хотел отдохнуть на просторе полей
От бесплодных и долгих исканий,
От разврата и злобы погибших людей,
От жестокой борьбы и рыданий.
Предо мной расстилалась туманная даль...
Ночь повсюду безмолвно дремала,
И подруга раздумья - немая печаль
На душе словно камень лежала.
Грустно, грустно кругом. Никого - кто бы мог
Облегчить накипевшую муку,
Кто б в неравной борьбе мне участьем помог,
Протянул бы по-дружески руку...
Люди-братья! Когда же окончится бой
У подножья престола Ваала
И блеснет в небесах над усталой землей
Золотая заря идеала!
1779
