Вы не стойте над ним, вы не стойте над ним, ради Бога!
Вы оставьте его с недопитым стаканом своим.
Он допьёт и уйдёт, топнет оземь: — Ты кто? — Я дорога,
Тут монголы промчались — никто не вернулся живым.
— О, не надо, — он скажет, — не надо о старой печали!
Что ты знаешь о сыне, скажи мне о сыне родном.
Не его ли шаги на тебе эту пыль разметали?
— Он пошёл поперёк, ничего я не знаю о нём.
На родном пепелище, где угли ещё не остыли,
Образ вдовьей печали возникнет как тень перед ним.
— Я ходил на дорогу, — он скажет, — а в доме гостили...
— Ни французы, ни немцы — никто не вернулся живым.
— О, не надо, — он скажет, — не надо. Есть плата дороже.
Что ты знаешь о сыне, скажи мне о сыне родном.
Ты делила с ним стол и ночей сокровенное ложе...
— Он пошел поперёк, ничего я не знаю о нём.
Где же сына искать, ты ответь ему, Спасская башня!
О медлительный звон! О торжественно-дивный язык!
На великой Руси были, были сыны бесшабашней,
Были, были отцы безутешней, чем этот старик.
Этот скорбный старик не к стене ли Кремля обратился,
Где начертано имя пропавшего сына огнём:
— Ты скажи, неужели он в этих стенах заблудился?
— Он пошёл поперёк, ничего я не знаю о нём.
Где же сына искать, где искать, ты ответь ему, небо!
Провались, но ответь, но ответь ему, свод голубой, —
И звезда, под которой мы страждем любови и хлеба,
Да, звезда, под которой проходит и смерть и любовь!
— О, не надо, — он скажет, — не надо о смерти постылой!
Что ты знаешь о сыне, скажи мне о сыне родном.
Ты светила ему, ты ему с колыбели светила...
— Он прошёл сквозь меня, ничего я не знаю о нём.
1972