Осенний Симеиз печален на закате.
Доходные дома другой, не нашей стати
глядят из темных кущ, унынья не тая,
на жалкий новострой, на толевый, досочный,
построенный на час, а вышло что бессрочный
неповторимый хлам советского жилья.
Сегодняшний закат чем дальше, тем алее.
И грек полунагой на призрачной аллее
растерян посреди живых нагих девиц.
И редкие авто, по большей части “трешки”,
ползут туда-сюда. И медленные кошки
проходят с простотой египетских цариц.
Как это мило все, и как забавно это:
и то, что лучший вид как раз из туалета
нам отданной внаем обители пустой,
и то, с какой тоской приезжие чертовки
здесь слышат тихий смех на голубой тусовке
и горько чебурек вкушают золотой.
А улочек кривых живая паутина
и скользкая ступень крутого серпантина
не хочет умирать, как всё в моей стране:
как старый кипарис, последний в их шеренге,
как бабочка в тени, на гипсовой коленке,
как мой последний друг в моем последнем сне.
1972
