Он меня измучал во сне и наяву,
и в будний гром, и в тишине,
город, но не тот, в котором я живу,
а который громоздится во мне.
Над которым, как над его людьми,
сто всяких бурь пронеслось.
Город тихого камня, трудной любви
и коротких слез.
Он меня в колыбели своей качал
и собакой ложился у ног.
Он, как женщина, входящая по ночам
в комнату, где я одинок.
И как голубая вода реки,
озаренная цепью огней,
над которой задумчивые рыбаки
упускают с руки золотых своих окуней.
Он, как новые улицы, что лежат
по дороге к моей судьбе,
и как Федоринин - старший сержант,
обучивший меня стрельбе.
Я оконной воды свою норму испил,
губы свои пережег.
Я вдоволь настрелялся, но мало любил,
а город меня бережет.
Он за мною, как нянька, - след в след,
ковры расстилает мне,
как будто я - единственный свет,
свет у него в окне.
1960
