Возьми разбольшущий дом в Нью-Йорке, взгляни насквозь на зданье на то. Увидишь - старейшие норки да каморки - 10 совсем дооктябрьский Елец аль Конотоп. Первый - ювелиры, караул бессменный, замок зацепился ставням о бровь. В сером герои кино, 20 полисмены, лягут собаками за чужое добро. Третий - спят бюро-конторы. Ест промокашки рабий пот. Чтоб мир 30 не забыл, хозяин который, на вывесках золотом "Вильям Шпрот". Пятый. Подсчитав приданные сорочки, мисс перезрелая 40 в мечте о женихах. Вздымая грудью ажурные строчки, почесывает пышных подмышек меха. Седьмой. Над очагом домашним высясь, силы сберегши 50 спортом смолоду, сэр своей законной м_и_ссис, узнав об измене, кровавит морду. Десятый. Медовый. Пара легла. Счастливей, чем Ева с Адамом были. 60 Читают в "Таймсе" отдел реклам: "Продажа в рассрочку автомобилей". Тридцатый. Акционеры сидят увлечены, делят миллиарды, жадны и озабочены. Прибыль 70 треста "изготовленье ветчины из лучшей дохлой чикагской собачины". Сороковой. У спальни опереточной дивы. В скважину замочную, 80 сосредоточив прыть, чтоб Кулидж дал развод, детективы мужа должны в кровати накрыть. Свободный художник, рисующий задочки, дремлет в девяностом, думает одно: 90 как бы ухажнуть за хозяйской дочкой - да так, чтоб хозяину всучить полотно. А с крыши стаял скатертный снег. Лишь ест в ресторанной выси большие крохи 100 уборщик негр, а маленькие крошки - крысы. Я смотрю, и злость меня берет на укрывшихся за каменный фасад. Я стремился за 7000 верст вперед, а приехал 110 на 7 лет назад. [1925]