Над Кремлем облака сине-снежные.
Чуть золотеют кресты.
И непонятная нежность
меня наполняет…
Прости,
прости, что твои за собою
глаза, как молитву, ношу,
у догоревших соборов
слушая древний шум.
Прости, но так неразрывно все,
небо, народ, красота…
Поднят лазурью издавна
серебряный стратостат.
И наша любовь,
притаенная
в продолговатых глазах, —
словно никем не затронутая
истории глава.
1946
