Склоняются долу солнцеподобные лики их
                   И просто мрут,
                   и давятся,
                   и тонут.
                   Один за другим уходят великие,
                   за мастодонтом мастодонт...

                   Сегодня на Верхарна обиделись небеса.
                   Думает небо -
                   дай
                10 зашибу его!
                   Господи,
                   кому теперь писать?
                   Неужели Шебуеву?

                   Впрочем -
                   пусть их пишут.
                   Не мне в них рыться.
                   Я с характером.
                   Вол сам.
                   От чтенья их
                20 в сердце заводится мокрица
                   и мозг зарастает густейшим волосом.

                   И писать не буду.
                   Лучше
                   проверю,
                   не широка ль в "Селекте" средняя луза.
                   С Фадеем Абрамовичем сяду играть в ок_о_.
                   Есть
                   у союзников французов
                   хорошая пословица:
                30 "Довольно дураков".

                   Пусть писатели начинают.
                   Подожду.
                   Посмотрю,
                   какою дрянью заначиняют
                   чемоданы душ.

                   Вспомнит толпа о половом вопросе.
                   Дальше больше оскудеет ум ее.
                   Пойдут на лекцию Поссе:
                   "Финики и безумие".

                40 Иззахолустничается.
                   Станет - Чита.
                   Футуризмом покажется театр Мосоловой.
                   Дома запрется -
                   по складам
                   будет читать
                   "Задушевное слово".

                   Мысль иссушится в мелкий порошок.
                   И когда
                   останется смерть одна лишь ей,
                50 тогда...
                   Я знаю хорошо -
                   вот что будет дальше.

                   Ко мне,
                   уже разукрашенному в проседь,
                   придет она,
                   повиснет на шею плакучей ивою:
                   "Владимир Владимирович,
                   милый" -
                   попросит -
                60 я сяду
                   и напишу что-нибудь
                   замечательно красивое.

                   [1916]