27 мая 1940 года в Париже
публично была выставлена
икона святой Женевьевы,
покровительницы Парижа,
который она будто бы спасла
от полчищ Аттилы.
Встаньте! Не трите колен
об исхарканные панели!
Ваш вездесущий, всезнающий
и всемогущий бог
Все равно не услышит
ваших унылых молений.
Он ослеп от пожаров
и от залпов оглох.
Остановитесь, вспомните:
где-то в окопах близко
Ваш отец, или родственник,
или сердечный друг
Тоже тянется к небу,
но не может молиться
За неимением самых
обыкновенных рук.
Он потерял их в схватке,
чтоб доказать свою удаль,
Чтоб сохранить над страною
чью-то монетную власть.
Биться выгнутой грудью,
рухнуть мокрою грудой,
Все перебрать перед смертью,
уразуметь и проклясть.
Что ему в Женевьеве
и в песнопеньях латинских,
Что ему этот блестящий,
поднятый кверху крест,
Выплавленный из золота,
точно так же, как вилки,
Те, какими епископ рыбу и мясо ест?
Что ему в наступающей
тихой, загробной сени,
Если вся жизнь уходит
в землю, как давний след?
Вся его слава и сила,
вся его честь и спасенье
Были в руках, а руки...
Рук уже больше нет.
Дать бы ему винтовку —
он теперь сразу нашел бы
Подлинных верховодов,
главных зачинщиков зла,
Он бы крикнул: 'За мною!' —
и устремились бы толпы,
И захлестнули б и смяли
тех, кто их в бой послал.
Встаньте и выпрямьте спины!
Вот где их вражеский лагерь!
Прежнею «Марсельезой»
снова наполните рот.
Пушечных зарев полотнища
располосуем на флаги,
Пусть поднимается новый,
самый великий фронт!
Мир постепенно становится
у капитана гаремом.
Нам ли отдать туда Францию —
нашу любимую мать?
Рвите замки с арсеналов,
труженики Ангулема,
Вашим порохом можно
тысячи биржей взорвать.
Встаньте! Не верьте, что девушкой
был остановлен Аттила.
Это соборные бредни,
заупокойная нудь.
Он отошел потому лишь,
что у народа хватило
Страсти, старанья и силы
полчища вспять повернуть.
Встаньте! Сотрите неправду,
ложь растопчите сами,
Стройтесь шеренгами ровными,
выпрямленны и стройны,
Взвейте свое рабочее,
кровью облитое знамя, —
Это и будет знамя
вашей родной страны.
С ним вы сумеете выдержать
всякое наступление,
С ним великаном станет
самый невзрачный солдат...
Вот о чем из окопов,
наперекор моленьям,
Раненые, умирая,
сами с собой хрипят.
