Господа! я нынче все бранить готов -
Я не в духе - и не в духе потому,
Что один из самых злых моих врагов
Из-за фразы осужден идти в тюрьму...
Признаюсь вам, не из нежности пустой
Чуть не плачу я,- а просто потому,
Что подавлена проклятою тюрьмой
Вся вражда во мне, кипевшая к нему.
Он язвил меня и в прозе, и в стихах;
Но мы бились не за старые долги,
Не за барыню в фальшивых волосах,
Нет!- мы были бескорыстные враги!
Вольной мысли то владыка, то слуга,
Я сбирался беспощадным быть врагом,
Поражая беспощадного врага;
Но - тюрьма его прикрыла, как щитом.
Перед этою защитой я - пигмей...
Или вы еще не знаете, что мы
Легче веруем под музыку цепей
Всякой мысли, выходящей из тюрьмы;
Иль не знаете, что даже злая ложь
Облекается в сияние добра,
Если ей грозит насилья острый нож,
А не сила неподкупного пера?!.
Я вчера еще перо мое точил,
Я вчера еще кипел и возражал;-
А сегодня ум мой крылья опустил,
Потому что я боец, а не нахал.
Я краснел бы перед вами и собой,
Если б узника да вздумал уличать,
Поневоле он замолк передо мной -
И я должен поневоле замолчать.
Он страдает, оттого что есть семья -
Я страдаю, оттого что слышу смех.
Но что значит гордость личная моя,
Если истина страдает больше всех!
Нет борьбы - и ничего не разберешь -
Мысли спутаны случайностью слепой,-
Стала светом недосказанная ложь,
Недосказанная правда стала тьмой.
Что же делать? и кого теперь винить?
Господа! во имя правды и добра,-
Не за счастье буду пить я - буду пить
За свободу мне враждебного пера!
1866
