Жарища жаждой глотки обожгла,
Скоробила рубахи солью пота.
По улицам притихшего села
Проходит запыленная пехота.
Вплетенные в неровный стук подков,
Шаги пехоты тяжелы и глухи.
Зажав губами кончики платков,
Стоят у тына скорбные старухи.
Стоят, скрестив на высохшей груди
Морщинистые, старческие руки.
Взгляни в глаза им. Ближе подойди.
Прислушайся к немому крику муки.
Неотвратимый материнский взгляд
Стыдом и болью сердце ранит снова.
Он требует: - Солдат, вернись назад,
Прикрой отвагой сень родного крова!
- Остановись, солдат!- кричит земля
И каждый колос, ждущий обмолота...
Тяжелыми ботинками пыля,
Уходит в поле, на восток, пехота.
1942, на Дону
