Если ты не помнишь, вспомни тот январь, Мухран,
наше тесное жилище, где на грош уюта,
нашу комнатку под крышей, - наш очаг и храм.
Восемь лет с тех пор промчались, как одна минута.
Помнишь снег верийских склонов - белый, как чалма?
В коридоре ветер кашлял, башмаками шаркая,
печь железная погасла, ночь была черна,
но зато стихи горели, строки пелись жарко,
голоса громами плыли, сотрясали кров,
рифмы пулями хлестали, и перед рассветом,
на исходе ночи, после споров и стихов,
на единственной кровати спали мы "валетом".
Ах, соседей злость душила: - Нету тишины! -
Стены тонкие - попробуй от поэтов скрыться...
А теперь соседи ночью спят и видят сны.
Им теперь за все мученья выдалось сторицей.
Если б знать, кому он служит нынче, этот кров,
кто горит, как мы горели... И перед рассветом
если б можно было, после споров и стихов,
вновь уснуть на той кровати, как тогда - "валетом"!
1987
