Спеленут, лежу, покорный,
Лежу я очень давно;
А месяц, черный-пречерный,
Глядит на меня в окно.
Мне страшно, что месяц черный...
А, впрочем,— не все ль равно?
Когда-то я был упорный,
Вил цепь, за звеном звено...
Теперь, как пес подзаборный,
Лежу да твержу одно:
И чем мой удел позорный?
Должно быть так суждено.
Водицы бы мне наговорной,—
Да нет ее, не дано;
Чьей силою чудотворной
Вода перейдет в вино?
И страх мой — и тот притворный:
Я рад, что кругом темно,
Что месяц корявый, черный,