В ожидании дел невиданных
из чужой страны
в сапогах, под Берлином выданных,
я пришел с войны.
Огляделся.
Над белым бережком
бегут облака.
Горожанки проносят бережно
куски молока.
И скользят,
на глаза на самые
натянув платок.
И скрежещут полозья санные,
и звенит ледок.
Очень белое все
и светлое -
ах, как снег слепит!
Начинаю житье оседлое -
позабытый быт.
Пыль очищена,
грязь соскоблена -
и конец войне.
Ничего у меня не скоплено,
все мое - на мне.
Я себя в этом мире пробую,
я вхожу в права -
то с ведерком стою над прорубью,
то колю дрова.
Растолку картофель отваренный -
и обед готов.
Скудно карточки отоварены
хлебом тех годов.
Но шинелка на мне починена,
нигде ни пятна.
Ребятишки глядят почтительно
на мои ордена.
И пока я гремлю,
орудуя
кочергой в печи,
все им чудится:
бьют орудия,
трубят трубачи.
Но снежинок ночных кружение,
заоконный свет -
словно полное отрешение
от прошедших лет.
Ходят ходики полусонные,
и стоят у стены
сапоги мои, привезенные
из чужой страны.
