Не представляю Пушкина без падающего снега,
бронзового Пушкина, что в плащ укрыт.
Когда снежинки белые закружатся с неба,
мне кажется, что бронза тихонько звенит.
Не представляю родины без этого звона.
В сердце ее он успел врасти,
как его поношенный сюртук зеленый,
железная трость и перо -- в горсти.
Звени, звени, бронза. Вот так и согреешься.
Падайте, снежинки, на плечи ему...
У тех -- все утехи, у этих -- все зрелища,
а Александра Сергеича ждут в том дому.
И пока, на славу устав надеяться,
мы к благополучию спешим нелегко,
там гулять готовятся господа гвардейцы
и к столу скликает "Вдова Клико",
там напропалую, как перед всем светом,
как перед любовью -- всегда правы...
Что ж мы осторожничаем? Мудрость не в этом.
Со своим веком можно ль на "вы"?
По Пушкинской площади плещут страсти,
трамвайные жаворонки, грех и смех...
Да не суетитесь вы! Не в этом счастье.
Александр Сергеич помнит про всех...
1966
