Друг мой, мелкий мафиози,
ты мне дорог потому,
что не маешься в колхозе,
не готовишь впрок суму,

что в цеху не варишь сталь ты,
не пошел в ученый люд,
что начальником не стал ты,
что всего лишь - честный плут,

но трудяга, хоть и жулик,
правда, в норме, не за край,
что стараешься, не шутишь,
создаешь свой личный рай.

И, привычный к переменам,
счастье зыбкое куешь:
то - спортсменом, то - барменом,
то - водителем отменным,
то - базарным бизнесменом...
Ну и что же?
Ну и что ж?!

Ах, мой милый доставала,
всплывший из народных гущ!
Век тебя недоставало,
ты и вправду всемогущ!

Нынче, темпа не теряя, ясно,
что - не за стихи,
ты мне джинсы притаранил
и французские духи.

Все, как надо, по-российски:
из какой-то пустоты
вытряхнул бутылку виски,
дефицитные сосиски
и шампунь яичный ты.

И умчал, подобный грому,
не роняя лишних слов, к
гулкому аэродрому
совершать ночной улов.

Энергичный хват столичный,
(что же делать, ты - таков!)
ты отхватишь куш приличный
у приезжих простаков.

А к утру домой примчишься,
опрокинешься в кровать,
и вздохнешь, и отключишься:
все - о'кей, на сердце чисто,
можно честно почивать.

Не случайно, не вслепую,
не за помощь мне любую,
понимая, что не прост,
все равно тебя люблю я,
обаятельный прохвост!

Ты ведь, мальчик, - только детка,
ты наивен, чист и мал,
ты - на фоне страшных, тех, кто
полстраны разворовал.

Кто фигуры так расставил,
что иначе не сыграть,
подворовывать заставил,
побираться, подвирать...

Ты всего лишь плоть живая,
все мечты твои - дымок.
рядом с тем, чего желает
кабинетный демагог!

Залетай опять с товаром
в дом мой, как к себе домой.
Накормлю тебя задаром
тем, что бог послал самой.

Заскочи - хоть чуть согреться
и, расчетов не ища, поглупеть,
вернуться в детство
над тарелкою борща.