Брожу среди руин рейхстага.
Под щебнем в мусоре бумага,
С гербом империи у края,
Бесшумно тлеет, догорая.

А туча над просветом крыши
Бросает злую тень на ниши,
Куда укрылись от потомка
Четыре короля-обломка,
Все безголовые (по моде).
Как чучело на огороде!

Стоит среди безвестных статуй
За Карлом Первым Оттон Пятый,
А рядом - Фридрих Барбаросса,
С лицом расколотым, без носа;

И тупо каменные очи
Уставились из вечной ночи
На незнакомого поэта,
Пришедшего с другого света.

Я говорю: «Ну что, вояка?»
Но статуя молчит, однако.
Читаю надписи на стенах
О днях, для памяти священных:
«Дошёл с боями из Ростова
Иван Игнатьевич Подкова!»
«В Берлине мы, ура, ребята!
Рука Потапкина Игната».

А дождик - странный гость в рейхстаге -
Стучит по щебню, по бумаге,
По мрамору, по ржавой жести,
И звук - как шёпот дальней вести,
Как матери-природы слово
О безвозвратности былого.

Брожу среди колонн тяжёлых,
Дверей разбитых, статуй голых...
Где вход, где выход - неизвестно.
Пролом в стене выводит честно
Меня на улицы Берлина.

Туманно, сыро и пустынно.
Ни голоса людей, ни света,
Как мёртвый глаз луна-планета
Скользит в тумане надо мною,
Всё одевая пеленою.

Плывёт осенних туч ватага
Над зданьем бывшего рейхстага.

1946