Уж осень очень глубока:
Пустынней лес, полней река;
Краснеет даль главой кудрявый рябины,
И гриб и груздь под соль идет,
И сушится запас душистыя малины,
И щебетливые сбираются в отлет
Куда-то за море касатки...
Хозяйка в огурцы кладет пахучий тмин,
Пустеет огород, поля и нивы гладки.
Но пахнет лакомо дымящийся овин
Зерном подсушенного хлеба...
B вот уж сумерки подкрались как-то с неба.
Осенний день завечерел,
И страшный брянский лес темнел, темнел;
На стороне маячилась избушка,
В ней жил Мирон с женой и матерью-старушкой.
Вот к ним стучат: 'Пустите на ночлег!
Мы двое вчетвером, но нет от нас помехи;
А завтра вам доставим смех,
Пирушку с пляской и потехи!'
То были два поводыря
И с ними два огромные медведя.
Мужик, гостей благодаря,
Сказал мальчишке: 'Ну, брат Федя!
Сведи их на сарай, а ужинать со мной;
Я новосел, в избе им негде поместиться:
Живу с старушкою, с парнишкой да с женой'.
Вот ужин прочь и всяк в своем углу ложится;
Но гостю одному не спится:
Здоров, и на сене, и хорошо поел,
И уж медведь его, свернувшись, захрапел,
Товарищ тож храпит из всей поры и мочи.
Уж время близко к полуночи,
А к гостю всё не сходит в гости сон,
И вдруг почуял он
Какой-то шум, какой-то стон протяжный...
Могучий, молодой и по душе отважный,
Он из сарая вон, глядит, глядит:
Изба в огне, но не горит!
Он под окошко: видит... худо!
Ватага удалых, их было семь на счет
(В стране лесной, в глуши безлюдной),
Хозяина, скрутив, на вениках печет
И гаркают: 'Давай казну!'
Жена-хозяйка
Тож связана... Вот наш к товарищу:
'Вставай-ка!
Смотри: вот так и так! Медведей прочь с цепей -
И по дубине им: скорей, скорей!'
Встают, бегут в избу - там двери на запоре.
Но ведь не свой же брат медведь!.. Не шутит в спор
Притом зверей толкнули под бока:
'Бей, Мишка! Мишка, бей!..' И двери розно!
И входят витязи с дубинами прегрозно.
От радости у мужика
Душа дрожит, а воры - кто куда попало.
Однако ж им на пай достаточно достало!
Связали нескольких - ив земский суд.
И судьи - если мне рассказчики не лгут -
Медведей налицо, по форме, призывали:
Уж, разумеется, они желали
Удостовериться, узнать,
Хотя бы с ставкою очною,
Что могут иногда, порой иною,
И нелюди людей спасать!

1827