Никчемных встреч, назойливых расспросов
Я не терплю. О, нет, не оттого,
Что речь свернет на трактор, вспашку, просо.
Но кто поймет бесцельный путь? Кого

Мне убедить, что и в судьбе бродяжьей -
Не меньший труд, чем труд на полосе?
Ведь тут, в России, в путь влекомы все
Других забот нерасторжимой пряжей.

Но как-то раз мальчишка боевой,
Товарищ мой в купанье у Смилижа,
Взглянул в лицо настороженней, ближе,
И, вдруг притихнув, повернул за мной.

Мы молча шли, бесшумно, друг за другом,
Отава луга вся была в росе,
Июльский вечер умолкал над лугом
В своей родной, своей простой красе.

А он молчал, на мой мешок уставясь,
И в легком блеске смелых светлых глаз
Я прочитал томительную зависть -
Стремленье вдаль, братующее нас.

Вода реки с волос смешно и скоро
Сбегала по коричневым вискам...
И за умнейший диспут не отдам
Ту простоту и свежесть разговора.

Благослови, бездомная судьба,
На путь свободный будущего друга!
Веди с порога! Оторви от плуга!
Коснись крылом мужающего лба!

Когда-нибудь на золотом рассвете
Простой мешок ему на плечи кинь,
Пропой ветрами всех твоих пустынь
Бродяжью песнь - сладчайшую на свете!..

...Я уходил, - и дни мои текли,
Уча любить все звуки жизни стройной,
Прислушиваться, как в деревне знойной
Скрипят колодезные журавли,

И как шмели гудят в траве погоста,
Где мальвы желтые и бузина,
Где дремлют те, кто прожил жизнь так просто,
Что только рай хранит их имена.

1937