Собралися молокане, жар почуяв под ногами. Взяли в руки тяжкий плуг, не щадя ни спин, ни рук. Улеглись пустые споры, сникли праздные дела. Только спины — как опоры, только руки — как крыла. Шли они передо мною белой праведной стеною, лебединым косяком. Ни печальных и ни слабых. Белые платки на бабах. И мужик за мужиком в белых робах домотканых, в черных кепках полотняных с духоборским козырьком. Улеглись дневные страсти... Вот и славно! Вот и счастье! Я им водочки поднес, чтоб по-русски, чтоб всерьез. Но они, сложивши крылья, тихо так проговорили: «Мы не русские, браток, — молочка бы нам голоток...» И запели долгим хором о Христа явленье скором. И потрескивал костер, их сопровождая хор. В свете искорок бивачных сонмы ангелов прозрачных в платьях призрачных до пят, вскинув крылья за спиною, всё кружились предо мною, словно листья в листопад. 1989