По шведской моде капитан подстриг
Свою бородку. Шерстка золотая
Едва темнеет. К берегам Китая
В июньский штиль идет английский бриг,
В открытом море шорох волн умолк,
Седая пена шелестеть устала.
Хранить покой посольского квартала
Плывет в Шанхай колониальный полк.
Солдаты в трюме. А жена посла
В плетеном кресле целый день на юте.
Она бледна. Она в своей каюте
Вчера эфир случайно пролила.
Она грызет поджаренный каштан,
Потом зевает, не скрывая скуки,
Но для нее прокуренные руки
В перчатки спрятал рыжий капитан.
Слегка припудрив выбритые скулы,
Стареющий, но бодрый и прямой,
Он принимает рапорт: за кормой
Плывут дельфины и плывут акулы.
Ну пусть плывут. Ему важнее - ручка
Жены посла, ее ажурный зонт.
И медленно ползет за горизонт
Коварная серебряная тучка.
Пробили склянки. Массой неживою
Легла вода. Английский бриг прирос
К зеленой массе. Пожилой матрос
Глядит на юг, качая головою.
А капитан мечтает: у стола
Он так блеснет своею речью гибкой,
Что подарит признательной улыбкой
Его старания жена посла.
Он так расскажет о сухом вине,
Какое пил, когда приплыл в Афины,
Он ей споет... Но чувствуют дельфины,
Что кораблю сегодня быть на дне.
1927
