О, вряд ли кто-нибудь предполагал,
Что я, бродя в окрестностях Таганки,
Однажды с праздным видом иностранки
Рискну войти в тот сирый балаган!..
Надменно и взыскующе шурша
Программкой предстоящего миракля,
Я села. Всё затихло. И обмякла
Моя высокомерная душа...
... Как заново рождённая на свет,
Я шла к дверям. И тут явился некто,
Чей лоб, на редкость чуждый интеллекта,
Являл намёк, что он - искусствовед.
Он закричал:'Должно быть, это сон!'
(Когда б мы с ним вот так столкнулись лбами
Не здесь, а в раздевалке N-ской бани,
Он, верно, был бы меньше потрясён.)
Он продолжал: 'В Москве полным-полно
И даже свыше нужного, пожалуй!
Иных театров. Есть Большой и Малый.
Есть МХАТ. Качели. Шашки. Домино'.
Я улыбнулась: 'Вам не по плечу
Представить жизнь вне покера и дерби,
А мне, мой друг, за собственные деньги
Угодно видеть всё, что я хочу...'
Он пригрозил: 'От взрослых до детей -
Любой поклонник данного театра
Закончит век в приёмной психиатра,
Страдая от навязчивых идей!..'
Я рассмеялась: 'Уж, скорее, вы -
Находка для Канатчиковой дачи,
А впрочем, я желаю вам удачи,
Которой вы не стоите, увы!..'
...Я шла домой, и бедное чело
Точила мысль, похожая на ранку:
Сойти с ума! Примчаться на Таганку!
Пробиться в зал, где шумно и светло!..
Во тьме кулис, ликуя и скорбя,
Узреть простых чудес чередованье!
Прийти в восторг! Прийти в негодованье!
Прийти домой! И там прийти в себя.
1975
