Грифельные доски,
парты в ряд,
сидят подростки,
сидят - зубрят:

'Четырежды восемь -
тридцать два'.
(Улица - осень,
жива едва...)

- Дети, молчите.
Кирсанов, цыц!..
сыплет учитель
в изгородь лиц.

Сыплются рокотом
дни подряд.
Вырасту доктором
я (говорят).

Будет нарисовано
золотом букв:
'ДОКТОР КИРСАНОВ,
прием до двух'.

Плача и ноя,
придет больной,
держась за больное
место: 'Ой!'

Пощупаю вену,
задам вопрос,
скажу: - Несомненно,
туберкулез.

Но будьте стойки.
Вот вам приказ:
стакан касторки
через каждый час!

Ах, вышло иначе,
мечты - пустяки.
Я вырос и начал
писать стихи.

Отец голосил:
- Судьба сама -
единственный сын
сошел с ума!..

Что мне семейка -
пускай поют.
Бульварная скамейка -
мой приют.

Хожу, мостовым
обминая бока,
вдыхаю дым
табака,

Ничего не кушаю
и не пью -
слушаю
стихи и пою.

Греми, мандолина,
под уличный гам...
Не жизнь, а малина -
дай
бог
вам!