Когда с фронтона Большого театра  
подковами бронзовыми звеня,  
стремительно скатывается тройка 
и мчится в сумерках на меня, 
я вижу бег ее напряженный,  
она уже - рядом, невдалеке,  
там - белокурый бог обнаженный,  
вьюгой февральскою обожженный, 
с поводом ненадежным в руке,  
изгибается на передке.  
Стужей февраль пропах и бензином.
Тройка все ускоряет бег

по магазинам... по магазинам... 
мимо троллейбусов, через снег, 
чтобы под дикий трезвон уздечки
прочно припасть на все времена
к розовым россыпям сытной гречки,
к материкам золотого пшена, 
чтоб со сноровкою самой будничной
и с прилежанием на челе 
меж пьедесталом своим и булочной 
в уличной кружить толчее...
С Духом святым, и Отцом, и Сыном 
по магазинам... по магазинам...

1967