Пусть бестолковый свет толкует,
Нам толков праздных не унять;
Счастлив, кому дано судьбой о них не знать,
Умен, кто, зная, не тоскует.
Пусть добрый полотер ползком и на лету
Обшаркал начисто все крыльца бар почетных,
Чтоб сделаться с глупцов бессчетных
Глупцом в столице на счету;
Пускай Мизинцева в припадке
То в прозу, как в озноб, то на стихи, как в бред,
Кидает, словно в лихорадке,
От коей хины нет;
Пусть рыцарь классиков из азбучного класса,
Пусть сей журнальный Дон-Кишот
За образец ума - себя, а за Пегаса
Нам Россинанту выдает!
Сей умничай вничью, дурачься тот с успехом,
Иной, как колокол, будь и тяжел и пуст,
Иль сплетней городских будь он стоустым эхом,
В котором гласа нет без посторонних уст!
В устройстве общества и цех глупцов потребен;
В мирском быту полезны и они:
Со скуки б умерли здесь умники одни,
Глупцы смешат - а смех целебен!
Терпимость - мудрости порука и сестра.
Оставим мы взыскательность пустую;
Я на один норок могущий негодую,
Я на него храню гнев сердца и пера.
Но слабостям прощать я совестью обязан
И боле! Как бы им я сострадать не мог,
Как раб невольнику, который цепью связан,
Или рифмач без рук - танцмейстеру без ног!
Я слышу, говорят нередко:
'У каждого свой ум!' - Вранье, сударь! Вранье!
Скажите вы - и попадете метко:
У каждого чудачество свое!
Мы все с дурачеством, все с пятнышком родимым;
В оттенках каждого различие одно:
Здесь ярче - там бледней, в ком чуть бывает зримым -
А в ком и всё лицо - родимое пятно!
1813
