Пишу в четвертый раз к тебе я на бумаге,
Чтоб ты, любезный друг, помыслил мне о благе,
А благо всё мое в едином состоит:
Да разум твой меня с Медоксом съединит;
С Медоксом, говорю, с Медоксом я, Архаров,
Затем что князь цены не знает сих товаров,
Которыми он стал с Иудой торговать.
Скажи, могу ли я на дружбу уповать,
Которую в тебе сыскать всегда я тщуся?
Единого теперь я этого страшуся,
Не втерся чтоб к нему в товарищи Поше,
А если галльская к юдейской сей душе
Хоть краешком своим на этих днях коснется,
Тогда уж, может быть, надежда вся минется
Театр российский мне в руках своих иметь.
Коль хочешь всем добра, то так сие наметь,
Как некогда о сем с тобой мы говорили.
Иль кашу мы сию напрасно заварили?
Скажи мне искренно, пенять не буду я,
Всё будем мы с тобой по-прежнему друзья.
Пусть будет с ними князь аукаться в том хоре,—
Лишь жаль, что всем актерам будет горе!

1776