И вот потомки племени мотыг,
Почивших в бозе сонмами святых,
Рассказывают путь земного шара,
О полуголом гнутом дикаре,
Бесплотную любовь ветеринара
И порчу в брошенном инвентаре.
А рядом — выявляя превосходство,
Одушевленность туловищ рябых —
Наглядная краса животноводства —
Лежат корова, и овца, и бык —
Как правила! Как правила — не нужны.
Им не рожать, не хрюкать, не мычать —
Смотреть в окно на месяц золотушный
И первым день суровый замечать.
Когда с утра, обставлены железом,
Что пахнет потом, лошадью, овсом,
Ведомые Перуном и Велесом,
Проходят пахари своим путем.
Идут, а молотилки и комбайны —
Как старые библейские волы!
И на полях, прогорклы и бескрайны,
Вскипают жита первые валы.
И вот, побеждены суперфосфатом,
Уже не благодетели земли,
Дожди косые с видом виноватым,
Как родственники бедные, пришли.
Страда... хмелеет голова от хлеба,
И вкусные трепещут облака.
А взглянешь на языческое небо —
И видишь ковш сырого молока.
И было мне открыто песней злака
Часовни тише и скрытней греха,
Что трактор, прирученный, как собака,
Еще хранит замашки бирюка.
1932
